Книга Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возок качнуло, про рессоры тут еще не додумались — Стефан ударился бедром, и сморщился от боли, непроизвольно охнув. Ведь еще суток не прошло, как он получил шальную пулю, хорошо, что царапнуло только, теперь остается только молится, чтобы нагноения не было — антибиотиков ведь нет, с собой не прихватил. Ведь не знал, что попадет в прошлое, а то бы всего взял и побольше, включая надувной спасательный жилет, чтобы на поверхности реки с грузом удержаться.
Достал сигарету, хорошо, что по давней привычке всегда при себе имел пачку курева в полиэтиленовом пакете, чтобы не промокла. Так что на трое суток хватит, а там придется переходить на кальяны и трубки, что в молдавском обществе вошли в моду от турок. Щелкнул зажигалкой, мысленно прикинув, что со временем придется обходиться без спичек, которых в здешнем мире попросту нет, и не скоро появятся. Да тут вообще ничего нет из того, что в 21-м веке делает жизнь человека комфортной, начиная от туалетной бумаги и заканчивая компьютером с интернетом.
— Почему я не должен рассчитывать на войско царя Петра⁈ Ведь у него отличная армия, победившая шведов!
— Да потому что голодный солдат плохо воюет, и на длительные марши не способен. А для полевой войны с османами и татарами важна подвижность войск, способность их быстро сосредоточить в едином кулаке и нанести сильный удар по противнику. А практически весь урожай на полях сожрет саранча в начале июня!
Посмотрел на потрясенного известием Кантемира, и через силу сказал, понимая, что окончательно сокрушит надежды господаря:
— В феврале татары с запорожцами атамана Гордиенко и буджакская орда с поляками и мазепинцами гетмана Орлика пройдутся по правобережью Днепра и Слободской Украине. Потому царь Петр никаких запасов продовольствия и фуража не сделает, и магазинов не поставит. Запасов возьмет на неделю, лишь бы только до Днестра дойти — а тут все черно, саранча всю зелень подчистую выест. А вот Валахию эта беда минует, так что туркам будет, чем прокормить свою армию. У них она огромная — чуть ли не двести тысяч, включая татар. Думаю, цифра эта несколько преувеличена историками, но полтораста тысяч султан точно двинет в поход за Дунай. У царя же едва сорок тысяч русского воинства, на треть разбавленных рекрутами из новобранцев, плюс несколько тысяч молдаван, что при нем находятся. Да ты еще приведешь шесть тысяч плохо вооруженных и еще хуже обученных воинов. Понимаешь, чем дело для нас всех окончиться может⁈
Господарь не отвечал, он сидел с окаменевшим лицом — такого убийственного расклада Кантемир явно не ожидал. В глазах смертная тоска, тягучая и отрешенная — так бывает с человеком, когда все его чаяния и надежды прямо на глазах, в одночасье рассыпаются прахом.
— Вот такие дела у нас с тобой, Дмитрий — воевать страшно, отказаться от борьбы с османами — принять ужасный конец от них!
— Ты прав, брат…
Стефан его хорошо понимал — выступать Кантемиру придется при любом из раскладов, даже самом худшем. Ведь турки рано или поздно прознают про его измену и расплату возьмут жуткую, как с валашского господаря. Так что Дмитрий Константинович лишь оттянет свою погибель на пару лет, и это в самом лучшем случае.
— Но раз мы это знаем, то следует найти иное решение, чем было принято. Тогда события могут пойти совсем иначе, и к выгоде для нас, — после долгого молчания заговорил Кантемир, внимательно посмотрев на «попаданца». Стефан заметил, что его взгляд изменился — и это был хороший знак. Уныние у господаря пропало, появился блеск, а так бывает у людей, что приняли самое важное решение в своей жизни — пойти до конца, несмотря на возможные преграды, и преодолевая страх.
«Дмитрий правитель, хорошо образован для этого времени, даже слишком — но он не воин, не убивал в бою, не видел смерть товарищей, а потому не представляет какая резня может произойти. Потому и ищет опору в грядущей войне — то был царь Петр, сейчас таковой стала моя персона. Потому называет меня братом, словно убеждая себя в этом. Все правильно — защищать надо того, кто сам решил сражаться насмерть!»
— Решение есть, брат, — Стефан последнее слово особо выделил, надавив на него. — Только нам его найти нужно, только и всего. Нет безвыходных ситуаций, ведь у каждой есть вход, а, следовательно, и выход. Крепко подумать нужно, обстоятельно, и если нет тривиальных решений, то прибегнуть к нетривиальным способам. Искать опору нужно в собственных силах, а не только в союзнике, пусть даже таком как царь Петр.
— И как тебе это видится, Стефан?
— Пока не знаю, — пожал плечами «попаданец» и закурил вторую сигарету, напряженно размышляя. — Чтобы делать выводы и начинать что-либо планировать, надо знать о многом, а таковой информации у меня пока нет. И учти — у тебя должна быть опора на собственные силы. Любой государь, не имея армии, будет принужден кормить чужое войско, неважно, союзное будет оно или вражеское. Просто во втором случае, кроме денег и ресурсов, он лишится своей страны, зачастую вместе с головой. А потому ответь на один вопрос — у тебя в казне есть монеты? Как сказал один человек — для войны требуется три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги!
— Здравый взгляд на вещи, — усмехнулся Кантемир, и на губах появилась горькая складка. — Денег в казне мало, сундуки всегда дно показывают. Разной монетой, включая порченные турецкие акче, едва на сорок тысяч талеров наберется, может на десять тысяч больше, и это все.
— А талер это сколько?
— Чуть больше рубля, на десятую часть примерно. Драгуну в армии царя Петра в месяц полтина и четыре гривны положены, а еще кормовой порцион и фураж для лошади, но мундир сам справляет, и вычеты другие делают, — Кантемир явно знал предмет. — Капитану идет в месяц девять рублей жалования, а иностранцу полуторный или двойной оклад. А еще приплаты солидные за многое. Это большие деньги, поверь, причем серебром…
— Ага, — только кивнул в ответ Стефан, наскоро произведя подсчеты в голове. Результат оказался печальным — имевшихся в казне денег едва бы хватило на содержание в течение года трехтысячного войска, с учетом офицерства и всех дополнительных выплат. И ситуация усугублялась одним фактором, который он тут же решил прояснить.
— Разве господари свою монету не чеканят?
— Османы запретили, обязав бир, то есть главную подать, любой монетой выплачивать, или зерном, либо скотом. Потому казна завсегда пустая — все, что соберем, в Порту уходит. А если выплату не сделаем, то жди беды — войско вторгнуться может, а татары вообще каждый год набеги устраивают, а султан им все спускает, и на наши обиды внимания Диван не обращает.
— Понятно, — мотнул головой Стефан, — овец постоянно стричь нужно, а если шерсть не выросла, то забить на мясо и шкуру содрать. А раз денег нет, то армию регулярную содержать не на что. И сопротивления не будет — из страны все соки выжимают.
— Так оно и есть, — печально произнес Кантемир, — народ сильно тяготится османским владычеством, да еще бояре лихоимство постоянно творят с несправедливостями, справится с которыми не в моих силах. А тех господарей, что пытались унять их своеволие, или правления лишали, либо султану жаловались. Так меня давно раз отвергли, и брата Антиоха дважды от господарства отрешали. А других и убивали…
— Олигархи они везде такие, во все времена — из народа соки выжимают, а защищать его не собираются…
***
Солдаты армии царя Петра Алексеевича — от «нарвской конфузии» до Полтавской «виктории». И надо отдать должное будущему императору — он создал великолепный для того времени военный механизм. И при всех своих недостатках самодержец был верен данному слову. Того же Кантемира туркам не выдал, хотя условия мира могли быть мягче. Так и сказал — «Лучше уступлю свои земли до Курска. Буду иметь надежду возвратить — но отступиться от своего слова, значит перестать быть государем».
